Сквозь сумрачные дни. Стихотворения 1994 года - Мурат Тюлеев

Сквозь сумрачные дни

Стихотворения 1994 года

Мурат Тюлеев

© Мурат Тюлеев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Был день. Того, что он прошёл…»

Был день. Того, что он прошёл,совсем не жаль. Душа мертва.Я сетью авантюр оплёлсвою судьбу. Была черствафортуна. И ее фригидность,увы, не сон, но очевидность.

Был я. Того, что умер я,тебе не жаль. Ты – далеко.И отчуждённости змеяукус искусно и легконам нанесла. Мы умираем.Мы с наслажденьем умираем!

Мы были. Ныне это быль.Цветных портретов красотупокрыла шёлковая пыль.И я швыряю в пустотуСвои стихи, как позывные,в миры холодные иные.

Зависть

Прости меня, Господь, я позавидовал!Впервые в жизни было так со мной.С гримасой жуткой, до сих пор невиданной,бродил я отрешённо день-деньской.

Не чья-то слава громкая и дерзкая,не чьи-то в пухлом золоте томаи не моя безвестность безнадежнаяменя лишили здравого ума.

Она сказала: «Лермонтовы, Пушкиныи этот ваш почтенный Пастернак —такая заумь! Как вы обнаружилив них прелесть – не пойму никак!»

Я возражал ей, кукле обесцвеченной,спросил о предпочтении в стихах,и рот её, помадой изувеченный,вещал о поцелуях и цветах.

Когда ж ресурс её недолгой памятиисчерпан был, она взяла тетрадьи, разбросав записочки по скатерти,с завидным рвеньем принялась читать.

Потом ушла. Но образец «поэзии»оставила. Наверно, мне в пример.И я, как будто дела нет полезнее,вчитался, как влюбленный пионер.

Тетрадь была, пардон, полна дебильности,пародий на любовные стихи.Безумным гейзером любвеобильностив меня хлестала жижа чепухи.

Сей аноним и завладел всем разумоммоей малышки. В чем её вина,когда для многих взрослых нету разницыво вкусе бормотухи и вина?

И в чём моя вина, коль зависть чёрнаяк неведомым писакам доняла,когда в любимом сердце чушь заборнаянад истинным богатством верх взяла?

Не будет лета

По круче туч добравшись до зенита,упало солнце, вдребезги разбившись.Не будет больше лета! Карта бита,и я умру, ни страстью не разжившись.

Меня забудут пыльные кварталы,где я вдыхал таинственность начала,и больше в ослепительные балыне брошусь со старинного причала.

Архивы века денут моё имя —Не всё ль равно куда? Вот так со злобыпинают время в высохшее вымяпри жизни никудышные микробы.

Но я не стану подтверждать никчемность,читая манифесты над могилой.Познал я слов высоких эфемерность,посмертной славы жажда поостыла.

О соответствии

Ты некрасива! Да, ты некрасиваи даже не мила, не хороша,но о твоей особости спесивоповсюду бьёт в набат твоя душа.

Ты хочешь совместить в себе двух сразу:кокетку и властительницу грёз,ты исполняешь роли по заказу,и от твоей игры знобит мороз.

Теперь в тебе одной опроверженьедурацкое поверие нашло:мол, кто снаружи просто загляденье —в душе урод и бука, как назло.

И значит, неприметная наружность —залог душевных данных. Вот те на!Твоя гнилая внутренняя сущностьна ведьмином лице отражена.

Я видел сам

Сочти за дурака, я видел сам:по улице бежал универсам.Витрин глаза, от бега ошалев,старушек отразили вместо дев.

Среди последних был ажиотаж:одна вошла милашка тут же в раж,упала под колёса, в чём была,и не от ран – от горя умерла.

Поймать универсам не удалось.О нём и думать ты, читатель, брось.Такая суматоха началась:скандал, мятеж, цунами, просто страсть!

Случилось так: богини красоты,как сговорившись, шли в киоск «Цветы»,и в тот момент злосчастный магазинпомчался, всех обдав огнём витрин.

И разом город вдруг осиротел.Над грудой мёртвых и прекрасных телрыдали все мужчины, весь район!Пока пивной закрыт был павильон.

И будто бы мало

Убить свои волосы гидроперитом,пирату от секса в постель лечь с охотой,летать по ночам в тачке с пьяным бандитом —сочла для себя самой лучшей работой.

И кто говорит, что за это не платят,тот в лучших кафе не бывал и не пил там,тот не получал за ночь новое платье,помаду не смешивал с огненным спиртом.

Глаза закатив, представлять, что тобоювладеет не жирный носатый уродец,а парень, что был позапрошлой весною,печальный, одетый совсем не по моде.

Дождаться: увянет пронзающий стержень,Стечёт по ногам горбоносое сало,И будешь ты в форме, опять, как и прежде.И будто не тошно, и будто бы мало!

Молитва

Ночь темна, хоть глаз коли!Над просторами землини Луны, ни звёзд, ни пара,ни подобия пожара,ни кометы, ни огня.Кто во тьме найдёт меня?

Может быть, в кромешной ночиесть дороги покороче?Мимо терний, мимо сада,мимо ведьминого взгляда,по кошачьим коготкам,по заветным бугоркам.

Ночь как ночь! Таких немало.Дремлет рай, храпит Валгалла,преисподняя взываетк тем, кто устали не знает,и колдует, и шипит,и в котле с травой кипит.

Сгинь, безликое несчастье!Уводи табун напастей,уводи чертей рогатых,козодоев волосатых,всю свою большую рать,всех, кто мне мешает спать!

Друг

Мы в тиски борьбы зажаты туго,форс держать обязанность строга.Так всю жизнь зачем-то вместо другаищем мы достойного врага.

Добрых глаз не замечая снова,по следам опасности идём.Нам не надо дружеского слова,от врага пощёчины мы ждём.

Нам не надо сладкого покоя,Горькие обиды нам нужны.Сокрушённо друг вздохнул – пустое,были бы врага шаги слышны.

И порой исход борьбы печален:жизнь прошла, а рядом – никого.Помнить бы, что друг – он уникален,а врага всегда найти легко.

Мандарин, знаменитый хулиган

Она упала в обморок мне на руки…Я, опасаясь, как бы вдруг чего,избавился от маски и фонарикаи даже от оружья своего.

Холера потащила меня в заросли,где, исцарапав рожу до крови,я жертву разглядел, скуля от зависти,ведь кто-то был рабом её любви!

Нетерпеливо оборвав ряд пуговиц,я насладился зрелищем таким,какое мне, отвратнейшему пугалу,не снилось и во сне. Не то, что им!

Любимцам женщин, ветреным красавчикам,что щеголяют в бархатных штанах.Зато теперь мои глаза-буравчикиБлуждают в этих девственных мирах!

Она пришла в себя, но сумрак хижиныот нового припадка уберёгдевчонку, что прикрыла грудь пристыжено,как собирает лепестки цветок.

Испуг её всего лишил, наверное:и дара речи, и желанья жить.В её глазах читалось только верное:«Убийца… Убивает… Чтоб убить…»

Чтоб опровергнуть эти подозренияя, как червяк, подполз к ее ногам,и в диком несуразном исступлениидал волю нецелованным губам.

Она рванулась. Следом тень косматаякатилась, озаряема луной.Она упала. Мраморная статуякак будто оказалась предо мной.

Бурьян и ветер бились, как в агонии.Она лежала и была мертва.А я, как будто весь вобрал огонь её,катался по земле, живой едва…

Вдруг

я тихо сгорал поджигателькамин неизвестный писателькиоск обгоревшая урназавёрнут в газетку культурноа вот непонятное словоа вот объясняет всё сноскаа вот непонятная рифмадебил ты король афоризма

вдруг ветерударил плечом проходящий автобусвдруг женщинавскрикнув упала несчастная любитвдруг пес не голодныйне рылся не в мусорной ямевдруг молча гляжуна завод мчится первая смена

я тихо умру хоронитеродным за меня объяснитеверевки не надо я тихок чему здесь скандал и шумихаа вот юлий цезарь горбатыйа вот брут рот зад брутто неттоа вот кол вход в холл там экзамендебил ты гордись ты землянин

вдруг навзничьпропало что падало дыбом привсталовдруг девочкатихо коварно убила поэтавдруг лес не шумели не пела орава напившисьвдруг хлебников ввоскрешённый ушел в бизнесмены

я тихо рыдал злые слезыд хармс где твоя лизаветазамок ключ потерян находкаюг север восток запад водкаа вот ливень ассоциацийа вот фальшь моих ассигнацийа вот фарс пустых облигацийдебил ты орёл дефекацийВдруг!..

«Я вышел из игры, когда погасли свечи…»